— Что вы, ишэн, мы скромно примем ваше любезное приглашение и будем добрейшими из гостей. Позвольте мне отблагодарить вас за гостеприимство, — и Лунь Юэ, как и полагалось, поклонился. Чуть скосил взгляд к плечу, приглядывая за спутником, надеясь показать ему хороший пример.
— Будем кушать? — уточнил довольный Ку, который со вчерашнего вечера только и съел что пару травинок. — Молодой человек будет счастлив принять ваше приглашение со всей свойственной ему человечностью.
Гордый собой — не зря учился у Луня красиво сплетать слова! — он повторил поклон своего спутника. Бай Чжу, сохраняя нейтральное выражение лица, сделал лёгкий поклон.
— Ваша компания станет лучшим подарком для меня. Лунь Юэ, представите вашего спутника?
— С удовольствием, — радостно отозвался Лунь Юэ, и, подхватив своего спутник под локоть, вывел его чуть вперёд, — Уважаемый ишэн Бай, познакомьтесь, пожалуйста, с моим драгоценным спутником из Долины, Ку Шао.
— Рад знакомству, — ответил Ку, с любопытством поглядывая на нового знакомого. Он был красив, как летний закат, многослойные одежды вызывали невольное уважение — как, должно быть, непросто их все надевать! — а змейка, обвившая его шею, казалась смутно знакомой. Из-за дверей пахло лекарственными травами, пробуждая аппетит, и цзоу юй едва сдерживал себя на месте, повторяя загадочные ритуалы людей.
— И мне приятно познакомиться с вами. Прошу, проходите за мной.
⁂
Лунь Юэ переступил порог и словно оказался в волшебном мире, наполненном целебными свойствами. Просторная комната, окутанная полумраком и мягким светом, словно сияла небесным ореолом, благодаря бесчисленным коробочкам, горшочкам и флягам, расставленным вдоль стен. В их узорах таились целые сказания, а едва уловимые ароматы смешивались в неповторимый оркестр разнополого здоровья.
Лунь Юэ замер, слегка приподняв брови, его лицо выражало искреннее восхищение. Кисти рук задрожали, словно он хотел коснуться каждой баночки, каждой коробочки. «Здесь вырастают все тайны телесного и душевного здоровья. Всё то, что человек, поглощённый муками, ищет на закатной стороне своего бытия», — пробормотал он едва слышно. «Каждая зелень посвящена своей тайне, в каждой травинке дремлет сила, и я, быть может, черпну из них вдохновение для чая...»
Доктор Бай, обращаясь к двум маленьким детям, сидящим в приёмной, излучал опыт и уверенность. Лунь Юэ, опомнившись, с трудом подавил желание прикоснуться к одной из баночек с золотым узором. Он поспешно спрятал руки, напомнив себе о приличиях. Кашлянув, он обернулся к доктору и добавил с лёгкой хитринкой в голосе:
— О, знатный хранитель здоровья! Желаю не вторгаться в вашу священную обитель, но позвольте предложить вам выбор, который будет мне в помощь. В чайном деле здоровье — как запах: неуловимо обольщает, пока, конечно же, не согрето кипятком.
Однако его слова не могли скрыть истинных чувств — глаза Лунь Юэ продолжали бегло исследовать детали этого хранилища здоровья. Для странствующего мастера каждая травка была сокровищем, тайной составляющей искусства ладьяной воды.
Наконец, Лунь Юэ выпрямился, словно приходя в себя после мгновенного унесения мыслей, вызванного переполнившим его восторгом. Его движения стали более отточенными, почти изысканными, как у того, кто осознает себя в чужом доме и старается соблюсти необходимое приличие. Молодой мастер слегка поклонился доктору Бай, выражая своё уважение, и мягким, почти певучим голосом заговорил:
— Мудрейший хранитель здоровья, не сочтите моё любопытство дерзостью. Ваши собрания трав — как страницы древних сказаний, и мой нрав не мог остаться равнодушным к их притяжению. Я лишь стремлюсь постичь, как мир природы отражает самую сердцевину здоровья. Всякий чайный мастер, как вам известно, учится не только вкусу, но и исцелению души, а через неё — и тела. Ваша коллекция весьма вдохновляет.
Вскоре его мысли вернулись к ещё одной важной детали, которую нельзя было забыть. Он вспомнил о своём спутнике, юном Ку Шао, который сопровождал его в путешествии. Несмотря на то, что странствование Лунь Юэ порой приводило двух товарищей в самые неожиданные места, чайный мастер с лёгкой заботой относился к обучению юноши людскому быту, придавая значение каждому мелкому делу.
Лунь Юэ подошёл к нему и коротким движением пальцев поправил складку на рубахе юноши. Его голос звучал мягко и спокойно:
— О, мой мудрый спутник, прежде чем мы приступим к столь важным ритуалам вкушения, помни, что добрые дела начинаются с чистоты самих рук. Весьма уверенность моя велика в твоём знании этого, но давай же освежим сей перечень добродетелей. Благословим воду и подарим ей труд на очищение. Что скажешь?
Внешность его была отражением слов: слегка наклонённая голова в ожидании ответа, тонкая улыбка, намекающая на лёгкую игривость, и взгляд, наполненный добродушием. Лунь Юэ явно не сомневался в знаниях своего спутника, но, как умеющий мастер слова, он обращался скорее с целью напомнить в форме любезного вопроса, нежели наставления. Его речь, как всегда, разливалась плавно и размеренно — последовательное сочетание лёгкости и смысла, что было свойственно ему.
