- Выбери любую карту, - предлагает Лини, протягивая девушке колоду. - Да, вообще любую. Я не смотрю, не подглядываю!~
Подмигнув ей с нежной улыбкой, иллюзионист картинным жестом закрывает глаза руками, а его случайная помощница, отчего-то сильно страше обычного возраста для желающих выйти на сцену, легко покраснев, начинает перебирать карты.
- Мадмуазель уже выбрала? Чудесно. Тогда запомни хорошенько эту карту и покажи её остальным... - выждав секунды три, Лини спешит забрать карты у девушки. Пользуясь случаем, он намеренно делает шаг чуть шире и оказывается немного ближе чем нужно, устанавливая с ней зрительный контакт и вновь заставляя смутиться. Этот маленький трюк позволяет забрать колоду именно в том виде, в каком надо самому Лини и не оставить никаких подозрений ни у помощницы, ни у зрителей.
- А теперь я найду эту карту в колоде, смотрите внимательно, - фокусник перетасовывает карты, а потом разводит руки в стороны широким жестом и они лентой текут из одной ладони в другую. Лини щёлкает пальцами и одна из карт словно бы выскакивает из этого потока, а остальные исчезают в облаке дыма.
- Кажется, это твоё, мадмуазель, - нежно мурлычет иллюзионист, вкладывая в руку девушки карту, словно это была не простая картонка с рисунком, а нечто более интимное и сокровенное. Обходит её кругом, едва касаясь кончиками пальцев плеч, совершенно довольный и невероятно самоуверенный, готовый к настоящему триумфу.
- Э-эм... п-простите... - помощница рассеянно поднимает взгляд от карты в своих руках на Лини, краснея и бледнея одновременно, с неловкой улыбкой паники на лице. - Но... это не... не та карта.
И после этих слов воцарилось молчание, гробовая тишина на миг, а после - горестный вздох. Иллюзионист, стараясь держать лицо (получалось так себе, сказать честно), всплеснул руками и выхватил карту, приглядываясь к ней.
- Как не так? То есть, «не та?» - Лини в подступающей панике оглядывает зрителей и мечется по сцене, показывая всем карту. - Точно не та? Прямо вот определённо? Совсем не та? Но этого не может быть... постойте...
Помахав толпе рукой и закусив нижнюю губу, юноша хмуро посмотрел на карту и потёр её пальцами, словно желая стереть неправильную масть. Затем подул и потряс карту, смахивая с неё невидимую пыль, а потом снова показал зрителям.
- А теперь правильно?.. Ну вот, я же говорил, что с картой всё в порядке! Фух, а я уж было запаниковал, что моя магия не работает, - после он превратил карту в цветок, который подарил своей ассистентке, и окончил сегодняшнее выступление.

Немного времени потратить на общение со зрителями после, сказать им пару слов, принять подарки и цветы, а потом начать собираться - обычный и приятный финал рабочего вечера! Равзе что цветы... розы, именно розы, не радужные, Лини не очень любил. Если Линетт в целом не жаловала сильные запахи, то он сам просто чувствовал какое-то удушение и тошноту от аромата роз. Хорошо, что она была всего одна!
Юноша взял цветок в руки и задумался о том, что с ним сделать. Выбрасывать знак внимания от зрителей ему казалось кощунственным поступком, но она пахла так сильно... даже как-то чересчур. Подошедшая Линетт тоже чихнула от запаха, и как-то неловко подняла руку при этом, прикрывая лицо и одновременно выбивая цветок из руки Лини. Роза упала на пол и оттуда вывалилась маленькая бумажка. Это не особенно удивило близнецов, ведь в Фонтейне нередко передавали послания с букетами, но всё-таки обычно записка крепилась к стеблю на ленте, а не пряталась в соцветии.
Линетт молча присела, подняла бумажку и сунула в руки Лини, а тот принялся читать вслух - в гримёрке никого не было в столь поздний час.
Остаток ночи близнецы провели за обсуждением этого послания и своих дальнейших действий. Было решено проверить, что за экстравагантный способ знакомства, но подготовиться к возможным сюрпризам. Всё же эта записка явно обращалась не к легендарному магическому дуэту, а к фатуи из Дома.
- Роза ещё эта, - Лини вертит цветок в руках, а потом на всякий случай смотрит на него элементальным зрением. Она очень выделалась на фоне других цветов, но горела точно так же, как и любое другое растение. - Значит так, Линетт. Я пойду туда один, а вы с Фремине прикрываете. У меня есть время продумать наши действия до даты визита, я прикину ходы на случай неожиданных... происшествий.

В обозначенный таинственным незнакомцем вечер Лини вышел на улицы Ли Юэ один. Он попрощался на выходе с Линетт и Фремине, сказав им, что хочет пройтись и выбрать сувениры, и действительно немного прогулялся по торговым рядам, однако ничего не покупал, лишь присматривался. Высмотрев наконец то, что хотел увидеть - знакомые цветы с удушающим запахом, юноша отправился по их следу.
«Пристань, значит. Очень хорошо,» - бегло осмотревшись, Лини пошёл дальше, к чайной. Его вариант встречи у моря очень устраивал - тут было много маленьких домиков с пологими крышами, на которых Линетт будет очень удобно следить за происходящим из тени. Одну сторону занимает вода, то есть просматривать пути возможного нападения или отступления удобно, к тому же... стихия Фремине - море. Выбор этого места для встречи даёт Дому лишь вдвое больше очков. Пускай они заранее ничего не знали, Фреми всегда берёт с собой снаряжение.
Сам Лини же шёл спокойно и не скрываясь - где уж там скрыться от взглядов фонтейнцу в цилиндре, плаще и при трости на рыбацком причале в Ли Юэ? Сжимая набалдашник в виде стеклянного котёнка в руках с силой от тревоги и неизвестности, он неловко зашёл в чайную и замялся на входе, осматриваясь, как только может это сделать нелепый иностранец, едва понимающий, куда его занесло.
«Ну и дыра,» - оценил выбор места Лини и наконец нашёл взглядом нужного ему человека. Неторопливо, как модель по подиуму, подошёл, ненавязчиво осматриваясь - все эти люди вокруг просто посетители или подельники? Нужно меньше думать об этом и вести себя уверенно. Быть готовым к чему угодно.
- Дивный вечер, - иллюзионист с улыбкой приподнимает цилиндр в знак приветствия. - Хорошо подходит для эксклюзивных встреч с фанатами.

Как человек сцены, Лини знал кое-что о гриме. Обычно он используется для роли, под обильным светом софитов, и служит цели скрыть ненужное, вывернуть наизнанку, изменить до неузнаваемости. В иллюзиях нередко нужно прибегать к гриму, как к маскировке реальности.
И, как юноша из богемной тусовкии Фонтейна, Лини немало знал о макияже. Он, в отличие от грима, служил скорее цели подчеркнуть всё хорошее, выделить, как следует продать того, кто за собой следит. Макияж обычно старался быть не слишком заметным и естественным, нечто вроде дополнения к наряду, парфюму и украшениям.

Девушка напротив Лини была загримирована, как он мог судить. В проститутку. Очень старательно и с творческим подходом к делу, но уж не фокуснику обманываться иллюзиями - особа напротив играла роль под слоем грима, а не была тем, кем хотела казаться. Он же, напротив, был в макияже - самого себя, великого иллюзиониста Лини, который вообще чёрт знает что забыл в этой убогой чайной, да ещё и с такой собеседницей. Очень неуместное место и абсурдный разговор, особенно учитывая, что юноша ожидал к себе обращения как к фатуи. Но хорошо, но ладно, начнём представление с этой ноты, раз дама просит. Пусть дама и... немного необычная. Но у всех свои причуды.

И Лини улыбнулся сладчайшей улыбкой того самого вора девичьих сердечек, со всей сценической отдачей и искренностью, сам себя заставив верить, что девушка в своих комплиментах честна и в самом деле им восхищена, и что она хочет внимания маэстро больше всего остального. Лини подался вперёд и осторожно взял руки своей «фанатки» в свои, заглянул ей в глаза, с расслабленной и по-кошачьи лукавой улыбкой самого самоуверенного парня в Тейвате.

- Настоящим кошмаром для меня сейчас будет остаться в неведении, что за милая особа так тревожится обо мне, - негромко, интимно и доверительно. Раз уж собеседница нарядилась в девушку с низкой социальной ответственностью, то от такого обращения не должна ни смутиться, ни удивиться. Но Лини всё равно следил за её мимикой, пусть и неявной из-за слоя косметики, обращал внимание на взгляд и на пульс, потому что всё ещё держал её запястье в своей ладони.

- Мон шери, ты так встревожена, но что за печали в твоей милой голове здесь, рядом со мной? Позволь мне развеять все плохие мысли, - с мановением руки Лини волшебным образом в руках девушки появляется яркая лакированная карта с игриво подмигивающим Росселандом. Конкретно эта карта была необычной, потому что использовалась не совсем для фокусов... ну, или для них, тут как посмотреть. Интересно, насколько быстро собеседница поймёт, что это не картонка, а боевой инструмент? Лини не беспокоился, отдавая в руки постороннему столь опасную вещь: чтобы верно использовать настолько экзотическое оружие, нужно очень много тренироваться.

- Просто расскажи этому котёнку, что тебя тревожит, - продолжает Лини, не уточняя впрочем, какому именно котёнку, сидящему напротив или нарисованному на карте, стоит что-либо рассказывать. - Тебя кто-то обидел и ты думаешь, что они могут обидеть и меня? А точно ли получится? Давай проверим это... на практике.

Охотно приняв предложение, но так и не назвавшись, таинственная незнакомка склонилась к карте, зашептав нарисованному Росселанду удивительную историю. На первый взгляд какой-то бессвязный бред, но Лини хорошо помнил, что он сюда пришёл всё-таки не как маэстро, а как фатуи, да и сказочка была на самом деле не для Росси.
«Для начала бы узнать, что это за мадам, которая знает, кто я такой. Лицо мне незнакомо, но учитывая весь этот грим и показуху, на то и расчёт. Да ещё и речи эти про старого волшебника, который... минутку,» - вдохнув от неожиданной догадки через рот поглубже весь тягучий, тяжёлый и душный от её духов воздух, Лини смотрит на собеседницу уже иным взглядом. Ещё острее, ещё внимательней.
Если эти слова правдивы и он всё понял верно, то эта мадам вела речь о старом Доме Очага, который действовал по законам и указам предыдущей руководительницы, Матери. Лини слышал о ней, знал её историю и методы, а ещё он прекрасно понимал, почему Арлекино предпочитает носить титул Отца. После такого-то и не мудрено. В этой истории Лини мог лишь самую малость порадоваться, что и сам будет зваться Отцом в Доме, потому что в его случае становиться Матерью как-то ну прям вообще странно и сомнительно. Да и Линетт едва ли захочет себе такой титул, отзвуки той далёкой, но скверной истории ещё не одно поколение будут забываться...
Но что более интересно во всём этом, так это причина, по которой магический дуэт прибыл на гастроли в Ли Юэ. Именно потому, что Отец поручила Лини найти эти пережитки прошлого, этих приверженцев законов умершей Матери. Полностью приказ Арлекино звучал так: «найти, опознать, передать информацию и местонахождение мне». Ничего опасного она делать не велела, даже предупреждала не светиться, явно желая добить их сама - и это желание вполне понятно. Плюс Лини полагал, что получит кое-какую информацию от Синьоры, но к сожалению, агенты Прекрасной Леди не знали ни о чём, а эта женщина напротив... была ли она из её отряда?
С одной стороны, она как будто знала, к кому обращаться для передачи информации. С другой - если бы это была весть от Синьоры, то зачем все эти шифровки, намёки и маскировка? Они уже обменивались данными на Иродори куда как более простым и удобным способом.
Сколько эта особа напротив вообще знает и про Мать, и про задание Лини, к чему ведёт свою интригу и что замышляет?..
- О, мадам, я о фокусах знаю всё на свете, - поморщившись, Лини отвёл взгляд и призадумался, переваривая полученную информацию. - Даже... вот интересно...
Поджав губы, маэстро взял паузу. У него был приказ от Арлекино и с пустыми руками обратно в Фонтейн он вернуться не мог, да и не собирался. С другой стороны, информатор у него был ещё более сомнительный, чем бывали иные знакомства в приватных кабаре.
Но, как ни крути, здесь, в Ли Юэ, был только один Старший Брат, который обладал полномочиями что-то решать. И он решил взять на себя риски и узнать больше, полагаясь на Лиентт и Фремине. Их не было видно и слышно, но их присутствие вселяло уверенность в Лини. В самом плохом случае ему просто придётся сжечь эту чайную... неловко такое устраивать после всего, что пережила гавань, но он в любом случае не  собирался превышать самооборону. Пока его не вынудят, конечно же.
- Да. Так вот, интересно, мадам: что же маэстро Лини о них не знает? Я, знаете ли, тоже воспитываю новичков в нашем деле, - он усмехнулся, пожав плечами волнообразно. - Я самый старший сын у Отца, кому как не мне возиться с малышнёй? Ну и разумеется, кому как не мне оберегать младших, если им кто-то угрожает?

За нарисованным лицом таинственной мадам, под всеми слоями грима и лжи, на секунду промелькнул человек. Терпеливый, как кот в засаде, ничем не выдающий своего напряжения, Лини внимательно наблюдал, какую реакцию повлекут за собой его слова, его признание. Ещё более тщательно, на выдохе, без спешки, он начал обдумывать то, что случилось после.

Разумеется со стороны ничего и не произошло: кокетка пытается обдурить богатого приезжего, в то время как он, небрежно зажав под мышкой трость, старается остроумно шутить и показаться важнее, чем есть на самом деле. Тут таких пучок на пятачок водится в каждой забегаловке, только цветом волос и различаются, если отличия вообще есть.

«Меня явно что-то смущает в ней,» — рассуждает Лини, подняв на собеседницу взгляд. Её костюм очень хорош, и роль она играет великолепно, но дым и зеркала были средой маэстро, и он знал, куда смотреть, чтобы увидеть искажения в стекле. И если обычно зритель и не захочет этого сделать, просто чтобы получить своё шоу, то вот сам Лини думает, что его добродетельница немного перебарщивает и переигрывает. Конечно-конечно, он и сам может выкрутить драму, и глаза закатывать тоже, и вздыхать так тяжело умеет... просто не любит. По жизни такого хлебнул достаточно, чтобы в любом шоу фокусироваться на более простых и обманчивых вещах.

И потому Лини очень-очень просто улыбается. Так, как будто не понял все стенания незнакомки и её намёки, не оценил её игру в полутона, словно не был достаточно смышлёным, чтобы вообще уловить всё это. Улыбнулся, словно был ребёнком — не фонтейнским нечастным и голодным оборвышем без настоящего детства, как в реальности, а нормальным. Настоящим беззаботным мальчишкой, у которого есть дом... то есть Дом, вместе с ощущением безопасности. Уж и не сильно-то Лини в этом всём соврал, если задуматься.

Маэстро всё продолжал мягко улыбаться, затягивая паузу и дожидаясь того момента, когда его улыбка и молчание станут сначала неловкими, потом глупыми и затем — издевательскими. И вот на этой ноте Лини заглянул в глаза собеседнице с немым вопросом: «ну, и?» Или продолжай, или уходи, словом.

Ни страха, ни тревоги. Никакой паники и суеты, ни трепета, ни даже удивления. Сплошная безмятежная тишина. Словно Лини ждал или даже хотел, чтобы на него прямо сейчас выпрыгнул этот злодей, как бывает в дешёвых романах, из окна или из-под барной стойки... только вот пробраться внутрь любым способом в обход Линетт никак нельзя. И Лини лишь улыбается шире и спокойней, небрежно копаясь в карманах и не глядя по сторонам, так неприкрыто демонстративно после всех предупреждений, что так граничили с угрозами.

— Ох, да куда же я... подевал-то... вот растяпа, — Лини хмыкает себе под нос. — Постоянно всё теряю, представляешь? Надо было попросить брата поискать, он очень хорошо умеет это делать. У меня замечательный младший брат, я рассказывал? Неважно, расскажу: он такой милый и стеснительный, не всегда решается на люди выходить. Но такой ответственный! Что ни скажи — всё сделает. Такой умный, я так им горжусь. И своей сестрой тоже. Она себе на уме бывает, частенько всё по-своему делает, но никогда не ошибается. Я даже бывает завидую тому, как хороша бывает Линетт, когда выходит на сцену! Ты ведь её не видела, она в Ли Юэ не выступала ещё. Ах, как жаль. Я бы вас познакомил, вы наверняка расстались бы хорошими подружками.

Наконец закончив копаться в карманах, Лини вытаскивает из маленького нагрудного кармашка своего жилета радужную розу, которая там поместилась вопреки всему здравому смыслу.

— Наконец нашёл! Ох, леди Фурина, — покачав с укоризной головой, словно пеняя самому себе, маэстро подмигнул девушке и протянул ей цветок. — Для вас, мадам. ♥

Не настоящая роза, конечно, но для приглашения сойдёт, если она захочет его принять. Если уж она пригласила его цветами в это место, то этот жест понять должна. Но вот принять?.. Лини в любом случае хочет попробовать: друг это или враг, он должен знать наверняка. И в том, и в другом случае он будет в выигрыше, ведь именно за этим в гавань и приехал, почти не скрываясь.

— Правда, тут ни запахом насладиться, ни толком про старые фокусы не поболтать. Может, у вас есть адрес местного цирка или театра, где выступает этот почтенный месье?

Маска отклеивалась. Пока это был лишь намёк на намёк, но Лини был уверен, что ему не показалось. Как минимум не показалось, а как максимум — он реально смог вывести свою собеседницу на эмоции. Хороший повод подискутировать о том, какие именно, но ни времени, ни возможностей на это у иллюзиониста, увы, не было. И он лишь шутливо кланяется после своего простенького фокуса, что произвёл на девушку такой эффект.

Вообще-то Лини любил дарить людям радость и вызывать этот искренний детский восторг даже у взрослых, но именно сейчас его зрительница была от и до подделкой, как и её удивление и радость. Но маэстро комкает неприятные ощущения от этого выступления и выкидывает, словно ненужную бумагу.

— Ну да, я волшебник, — нарочито скромно улыбается он. — Лучший в Кур-де-Фонтейне!

Во всяком случае, он добился результата. Тут уже не важно, в самом деле, насколько произошедшее хорошо или худо, уйти отсюда в компании со своим странным информатором и без потасовки было определённо прогрессом! Разумеется под той лестницей к докам Лини мог ждать сюрприз в виде пары-тройки головорезов, но ведь и сам он был не один. Как же удачно, что где-то в той стороне уже затаился Фремине.

— Конечно-конечно, — шепчет ей Лини на ухо и приобнимает аккуратно за плечи, жестом давая хозяину заведения понять, что они расплачиваются и уходят. Обыденное поведение в таких местах, ничего подозрительного. Юноша выходит на улицу с новой уже, наверное, знакомой, и поправляет свой плащ, у которого сбились полы. Осматривается, чтобы понять направление, и уводит девушку за собой к тем самым докам на пристани. У входа же, совсем незаметная для посторонних людей, осталась воткнутой в щель между досок карта. Линетт наблюдала издалека и подать ей сигнал иначе было сложно, так что о ситуации ей сообщит картинка чайной пары, которую она подберёт на месте, когда сам Лини уже будет на пути к докам. «Всё под контролем, продолжаем», говорит чашка. Для Линетт это означает, что она и дальше наблюдает из тени. Фремине тоже был предупреждён, что вылезать из воды должен лишь если начнётся драка. До тех пор ему достаточно просто контролировать перемещение Лини через маячок, спрятанный в украшении на цилиндре иллюзиониста.

Дорога до нужного места была... довольно подозрительной, чего уж там. Но как-то очень карикатурно зловеще: ночью идти по пустой пристани и сворачивать у старой, поеденной плесенью и морской солью лестницей, откуда, на удивление, никто не выпрыгнул. Лини даже специально присмотрелся к темонте внимательней, и его зрачки расширились настолько, что цвет глаз с нежного светлого фиолетового стал чёрным — но там точно никого не сидело. Ладно, на этот раз без засады?..

Ещё немного ниже под доки, где уже и шума города не слышно, один плеск воды. Лини на глаз оценивает расстояние и лишь гадает, насколько близко подплыл Фремине. Пока его не видно, но он такой перестраховщик... не время об этом думать! «Я верю в Фреми и Линетт,» — юноша медленно выдыхает, глядя на фигуру напротив. В темноте она выглядит как-то громоздко по силуэту, что при свете, даже не самом насыщенном, абсолютно не бросалось в глаза.

— Что же, продолжим разговор, мадам... — Лини вздохнул, поудобнее перехватывая свою трость за середину. — Мадам же?

— Я бывал и в более неприятных местах, — шепчет Лини в ответ без улыбки. Его зрачки, всё такие же расширенные, жадно ловят крупицы лунного света, давая рассмотреть больше, чем доступно человеку без примеси крови кецлайна. Но было ли этого достаточно? Пальцы лишь крепче сжимаются на трости, когда «мадам» игнорирует его первый вопрос. Это могло значить что-то — например, что она не хочет отвечать, — но Лини всё равно казалось, что переодетый человек... ох, что-то тут не так. И чем больше загадок у этой со всех сторон нервирующей встречи, тем сильнее хотелось встряхнуть трость, чтобы из неё выпали плечи лука, и натянуть его тетиву.

Лучше уж тетиву, чем нервы, не так ли?

Но всё напряжение точно бы зря и, подойдя совсем близко, его новая знакомая начинает говорить о деле. О Учителе и староверах, которые уже давным-давно должны были лежать в могиле. Каким бы миролюбивым юношей Лини не был, иногда и он не мог выдумать причин, почему кто-то из врагов Дома должен остаться в живых. Те же, что симпатизировали Куркабене... оставалось только поморщиться. Хватило бы и взгляда на Фремине, чтобы проклясть Мать Дома Очага, но вот незадача — Лини знал гораздо больше. У него был доступ к архивам, и Арлекино позаботилась о том, чтобы её наследник хорошо с ними ознакомился. Так Лини узнал о сделке Куркабены с Дотторе и ему очень не понравилось быть обладателем этой информации. Хорошо, что хотя бы Линетт была не в курсе — он уберёг её.

Просто с этого момента смотреть на то, как Фремине спрашивает разрешения съесть десерт после ужина, который и так принесли для него, стало гораздо больнее.

Слушая то, что ему говорят про нападение на их троицу, Лини мрачно веселеет. Естественно они нападут, для того он и приехал, чтобы быть наживкой. И всю дорогу до Ли Юэ объяснял Линетт и Фремине, как нужно себя вести, что может случиться, и как важно в этой поездке быть начеку даже во сне. Настолько, что они посменно дежурили, чтобы не допустить вероятности спать всем втроём во время возможного нападения.

Во всём этом плане было плохо одно — отсутствие вообще любой информации об этом самом Учителе, что строил планы против Отца. Ни лица, ни имени, ни возможного списка союзников, разделяющих его взгляды. А от Лини то и требовалось, что это узнать. И в его ситуации ловить на живца было единственным вариантом. Но что за удивительный улов?

— Я рискую своей жизнью сейчас ради Отца, — улыбается Лини беспечно, не ослабляя хватки на Великом фокусе. — Связываясь неизвестно с кем, кто обещает мне помощь, но не называет ни своего имени, ни показывает своего лица. А всё потому, что я её уважаю, а не боюсь.

Это была неправда. Лини боялся Арлекино настолько же, насколько и уважал, только... его страх не имел никакого значения, как оказалось. И пока его глаза боялись, руки — делали. Был бы он безнадёжным трусом, то и выступить против Отца не смог бы тогда. И она не признала бы его после при всех преемником.

Лини всё ещё не знал, насколько его это беспокоит на самом деле. Иногда казалось, до паники и темноты в глазах. А иной раз, как сейчас, — почти что спокойствие.

Хорошо ли он всё рассчитал?

— Отец говорила, — вдох и выдох, точно собрался в ледяную воду нырять, — что я сам могу принимать решения о том, чью точку зрения считать правильной. Она дала мне выбор, а я его сделал. Всё же, я её наследник. И я буду делать всё, что в моих силах, чтобы она мной гордилась.

Достаточно исчерпывающий ответ на вопрос о взглядах на правление в Доме, не так ли?

Человек напротив менялся. Таял, словно сахарный кубик в чашке чая, и эта медленная изменчивость преображала и всё вокруг — точно так же, как сахар изменяет чай. Лини видел со стороны, как мрачнеет лицо его спутницы и как тяжелеет взгляд, и как за маской наконец показывается её владелец. Незнакомый человек с неясными целями, и перемена здесь и сейчас заставила лишь ещё больше напрячься.

Лини стоял расслабленно с виду, словно на променаде любуясь пейзажем, но его поза, при всей картинной небрежности, была больше удобной для атаки или контратаки, чем для чего-то ещё. Конечно же он не верил до конца человеку напротив. И выжидал, выдохнув немного лишь в тот момент, когда «она» сказала, что было бы проще, если бы Лини врал. Только после этих слов будущий Отец Дома позволяет себе моргнуть.

Ему тоже было бы проще соврать, ведь правду он говорит так ускользающе редко.

— Это смотря о каком Снежевиче идёт речь, — негромко отмечает Лини об уважении, выборе и том, что можно представить у сирот Дома. Стоящий напротив знал, судя по всему, лишь старые порядки, либо хорошо делал вид об этом. Себя Лини не считал исключением и точно знал, что каждый ребёнок в Доме сказал бы точно так же, как сказал сейчас он сам. А кто-то — можно даже подумать чуть дольше и назвать эти имена — сказал и больше, громче и экспрессивнее. Любой Снежевич и Снежевна в нынешнем Доме горячо уважали своего Отца, несмотря на то, что её фигура и авторитет заставляли трепетать и вести себя тише и незаметнее. Что-то было в ней такое, что заставляло желать забиться под стол или в шкаф, но за Арлекино и её вклад в благополучие Дома Лини был готов вступить хоть в словесную дуэль, хоть в самую обычную.

Отец и была для них тем самым Очагом, вокруг которого они собирались.

— Я не буду «втягивать» их в это, — покачал юноша головой едва заметно, но смотрел не на свою собеседницу, а чуть за неё, где была лестница. Потому что жест был для Линетт, которая тоже наверняка была на взводе и готова действовать в любую секунду. Надо было дать ей понять, что всё в порядке и она может хоть немного расслабиться.

— Но их слова ничем не отличаются от моих. Мы втроём желаем для Дома только процветания, а для Отца — благополучия, — говоря об этом, Лини небрежно поправляет свой плащ, заодно задевая маячок под подкладом, чтобы дать понять и Фремине о том, как сейчас обстоят дела. — Они — мои брат и сестра. Они — продолжение моей воли. Ох, да и какой я буду старший брат, если буду им запрещать помогать мне в тяжёлое время? На меня обидятся и я буду ощущать себя настоящим злодеем.

Прозвучало как небрежная шутка, но, при всём желании сотрудничать, доверия у Лини было мало. Да, вот сейчас он заглотил наживку и согласился на вторую встречу, считая, что всё в порядке, и придёт один в ловушку. Это классический приём, серьёзно что ли? Никуда он без Линетт и Фремине не отправится.

— Но всё ещё, разумеется, я не планирую ввязывать их ни во что опасное, — наконец Лини позволил себе немного улыбнуться, соглашаясь с тем, что младшим стоит быть на безопасном расстоянии, пока взрослые разбираются. — Если ты говоришь правду, то нас вдвоём будет более чем достаточно.

«Даже меня одного.»

Лини снимает шляпу, легко кивая в спину уходящей на прощение, и уходит после сам в сторону другой лестницы. Там его уже ждала Линетт, они вместе помогли Фремине выбраться из моря, а потом втроём вернулись в квартиру, что им выделил банк на время гастролей. Так как младшие не слышали ничего из разговора, Лини в первую очередь пересказал им всё, что было на встрече с «осведомительницей», включая свои догадки и подозрения.

— Итак, наш план действий на завтрашний день...

Лини включил в свой план не только список действий и разнообразные чрезвычайные ситуации, которые могли произойти, но ещё здоровый сон и сытный, но лёгкий завтрак. Спали они, впрочем, до вечера, чтобы оставаться собранными и бодрыми всю ночь, а когда настало время уходить, Лини пообещал, что когда всё закончится, он сводит их в тот самый шатёр «Синьюэ», чтобы как следует отдохнуть. Дальше схема уже отработанная — Лини уходит первый, а Линетт и Фремине, с неравным промежутком времени, отправляются за ним скрытно на расстоянии.

В этот раз юноша был одет просто, как и стоит одеваться для работы, которая в любой момент может стать грязной. Однако же Лини отличался от ожидающего его мужчины как небо от земли. Дорогая льняная ткань рубашки, крепкий пиджак, сапоги из хорошей кожи, и совершенно уже неуместная трость со стеклянной головой котёнка. Во всей своей простоте и подготовке к работе с полной отдачей, Лини был полон ухоженного лоска, какой может только быть у человека, живущего в достатке.

Достатке, которого при Матери в Доме не водилось.

Луна словно прожектор софита для Лини, делает его светлый взгляд ещё ярче, и он приближается к человеку открыто, раскручивая между пальцев карту с Полярной Звездой вместо той, что показывал вчера.

— Приятно увидеться вновь, — на этот раз человек совершенно другой, но маэстро не сомневался, что это две маски одной и той же личности. Пока что Лини радовало лишь одно — его загадочный информатор стоял тут один. Это означало, что как минимум наполовину ему верить пока что можно.