Он чувствовал его. Увядание. Оно наполняло воздух свинцовой тяжестью, давило на грудь, словно невидимая рука. Тигнари скривился, его уши, чутко реагирующие на малейшие изменения в окружающей среде, раздражённо подрагивали от исходящего здесь неестественного гнилостного запаха.

Зона Увядания... Даже само название вызывало у него отвращение. Когда-то здесь, несомненно, бурлила жизнь: цвели диковинные сумерские цветы, пели птицы в пышных кронах деревьев. Теперь же всё было искажено, словно в кривом зеркале. Деревья, некогда тянувшиеся к солнцу, теперь скрючились, их ветви напоминали костлявые пальцы, тянущиеся к небу в безмолвной мольбе. Листья почернели, покрылись язвами гнили, и при малейшем дуновении ветра осыпались, превращаясь в труху под ногами.

Земля под ногами хлюпала, словно пропитанная кровью. Не кровью в прямом смысле, конечно, но эта мысль навязчиво преследовала его. Почва была отравлена, выжжена изнутри, и вместо травы здесь росли лишь мерзкие, пульсирующие наросты, источающие тусклый, зловещий свет. Тигнари брезгливо переступал через них, стараясь не задеть. Хвост его нервно подёргивался, выдавая внутреннее беспокойство. Он чувствовал, как эта скверна медленно, но верно расползается по лесу, словно злокачественная опухоль, пожирая всё живое на своём пути.

В центре Зоны Увядания, словно гнойный нарыв, пульсировало Ядро Увядания. Оно было огромным, мерзким, испещрённым венами и отростками, словно живое. Вокруг него вились призрачные тени, шепчущие неразборчивые слова, полные боли и отчаяния. Тигнари поморщился. Этот шёпот проникал в разум, отравляя его, вселяя страх и безысходность.

Он остановился, его уши настороженно подрагивали. Впереди, за стеной из почерневших лиан, он услышал какое-то движение. Что-то определённо находилось там, и это что-то было заражено Увяданием. Он чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

Внезапно из-за лиан появился плесенник, но это было не обычное грибное чудовище, а нечто ужасное. Его тело, как и всё вокруг, было покрыто язвами и наростами, а глаза горели нездоровым огнём. Он издал хриплый булькающий звук, больше похожий на предсмертный стон, и бросился на Тигнари.

Лесной страж среагировал молниеносно. Он отпрыгнул в сторону, избегая когтей заражённого плесенника, и выхватил свой лук. Стрела, заряженная Дендро энергией, со свистом пронзила воздух и вонзилась прямо в гниющую плоть монстра. Плесенник взвыл от боли, но не остановился. Увядание сделало его нечувствительным к боли, превратив в безумную машину разрушения.

В этот момент из-за деревьев выскочила ещё одна фигура — Рана. В руках она сжимала небольшой, но острый топорик. Её глаза горели решимостью, но в них также плескалась тревога.

— Тигнари! — крикнула она, бросаясь в бой. — Я помогу тебе!

— Рана, стой! — рявкнул он, натягивая тетиву. — У тебя нет Глаза Бога! Здесь слишком опасно!

Но Рана его не слушала. Она с криком кинулась на плесенника, размахивая топориком. Ей удалось отрубить ему несколько наростов, но монстр был слишком силён. Чтобы он не отбросил её яростно в сторону, словно тряпичную куклу, ей пришлось резко отпрыгнуть, разрывая дистанцию.

— Рана! — Тигнари похолодел. Он выпустил ещё одну стрелу, сбивая плесенника с ног. Подбежав к Ране, он помог ей подняться.

— Я в порядке, — прохрипела она, отряхиваясь. — Но их слишком много!

И действительно, из зарослей вылезали всё новые и новые заражённые плесенники. Они двигались медленно, неуклюже, но их было много — слишком много для одного Тигнари.

— Слушай меня, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Я буду сражаться тут. Ты же… ты можешь их внимание. Беги в сторону, кричи, делай всё, чтобы они погнались за тобой. Уведи их на окраину. Разделим их, там дышать легче, а я смогу заняться ядрами.

Рана нахмурилась.

— Но… это слишком опасно!

— Это единственный способ, — ответил Тигнари, его голос был твёрд, как камень. — Если мы будем сражаться вместе, они просто задавят нас числом, если ты не задохнёшься раньше. А так у меня будет шанс очистить эту территорию.

Рана колебалась лишь мгновение. Она видела решимость в глазах Тигнари, понимала, что он прав.

— Хорошо, — сказала она, выпрямляясь. — Но будь осторожен, Тигнари. Хорошо?

Она глубоко вздохнула, развернулась и побежала в сторону, крича и размахивая топориком. Плесенники, словно ведомые невидимой силой, повернулись к ней и побрели следом.

Тигнари провожал её взглядом, пока она не исчезла из виду. Затем он повернулся лицом к оставшимся плесенникам. Его уши были прижаты к голове, а хвост нервно подрагивал. Он был в ярости — злился на Увядание, на плесенников и на свою собственную беспомощность. Как и в тот раз, когда нечестивый гром повалил вековые деревья. Как и в другой раз, когда престарелые глупцы чуть не разрушили их страну.

Однако злость лишь подпитывала его решимость. Он натянул тетиву своего лука, прицелился и выпустил стрелу. И ещё одну. И ещё. Каждая стрела попадала точно в цель, уничтожая заражённую плоть и освобождая лес от скверны. Он сражался, как дикий лис, защищая свою территорию, метаясь из стороны в сторону, используя каждое движение для выстрела. Авидья всегда умела защитить себя, но сейчас всё больше разъярённых плесенников вырывалось из недр земли и деревьев. Как жаль, что в этот раз заболевший участок леса сражался против своих защитников.

Тигнари низко зарычал, в очередной раз отскакивая в сторону. Если так будет продолжаться и дальше, у него просто не будет возможности добраться до ядер и тотемов, удерживающих старый дахрийский механизм. Вспоминая экспедицию под землю и наблюдения той учёной, Шерити, Тигнари уже знал, что они часть проблемы Увядания. Но неужели в этот раз придётся отступить?..

Рана, задыхаясь, прислонилась к стволу почерневшего дерева. Её сердце билось, словно птица в клетке, а ноги дрожали от усталости. Она ощущала, как яд Увядания медленно, но верно проникает в её тело, вызывая слабость и тошноту.

Подняв глаза, Рана увидела рядом с собой Паймон, которая протягивала ей фляжку с водой. С искренней благодарностью в душе, она приняла фляжку и сделала несколько глубоких глотков. Прохладная и освежающая жидкость, словно живительный бальзам, наполнила её тело, принося с собой глоток свежего воздуха в это мрачное царство смерти.

— Спасибо, — прохрипела Рана, возвращая фляжку. — Вы… Вы вовремя. Но… — она запнулась, глядя в сторону, откуда доносились звуки битвы. — Как думаешь, с ними всё будет в порядке?

В глубине мрачной чащи, среди скрюченных деревьев и пульсирующих наростов, мелькали вспышки света и слышались вопли плесеннников. Рана мрачно всмотрелась в этот хаос, чувствуя, как тревога сжимает её сердце.

⁂

Тигнари, отпрыгнув назад, увернулся от когтистой лапы плесенника. Он уже потерял счёт убитым монстрам, но их становилось только больше. Увядание, словно тёмная сила, подпитывало их, делая сильнее и агрессивнее.

Вдруг в самый разгар битвы в гущу плесенников ворвался ещё один боец. Юноша, с мечом в руках, словно вихрь, крушил грибных монстров, оставляя за собой лишь куски гниющей плоти. Тигнари нахмурился.

— Эй! — крикнул он, перекрикивая шум битвы. — Здесь слишком опасно! Уходи отсюда!

Но юноша, казалось, не воспринял его слова всерьёз. Он продолжал сражаться, двигаясь с невероятной ловкостью и силой. Тигнари внимательно наблюдал за ним. Его движения были отточены, словно лезвие бритвы, а удары — смертоносны. К тому же… он чувствовал исходящую от него Дендро энергию. Значит, у него есть Глаз Бога. И, судя по всему, он умелый воин.

Тигнари усмехнулся. Кажется, помощь пришла вовремя. Он отступил назад, выбирая удобную позицию. Теперь, когда появился ещё один боец, у него появилась возможность разорвать дистанцию и использовать своё преимущество — стрельбу из лука.

Он запрыгнул на одну из высоких, но уже мёртвых веток, и огляделся. Отсюда ему открывался хороший обзор на поле боя. Юноша, тем временем, продолжал сдерживать натиск плесенников, отвлекая их на себя.

Тигнари натянул тетиву своего лука. Стрела, заряженная Дендро энергией, со свистом пронзила воздух и вонзилась в ближайшего плесенника, опутывая его лианами. Ещё одна стрела, и ещё… Вскоре всё поле боя было покрыто сетью из искрящихся изумрудными отблесками стрел-лиан, калечащих грибных монстров.

Вместе они быстро расправлялись с врагами. Юноша рубил их мечом, а Тигнари накрывал градом стрел, не давая им даже шанса подойти ближе. Очень скоро от плесенников остались лишь разбросанные куски гниющей плоти, и тишина вновь опустилась на Зону Увядания.

Тишина, наступившая после битвы, не принесла Тигнари спокойствия. Наоборот, его напряжение лишь усилилось. Он чувствовал, как Увядание пульсирует вокруг, словно живое существо, готовое к новой атаке.

— У тебя ведь есть Дендро Глаз Бога, не так ли? — спросил он у Путешественника, не не отвлекаясь на благодарность и знакомство. — Значит, мы можем наконец-то положить этому конец.

Он указал на набухшие красные цветы, растущие из ветвей Увядания, словно налитые кровью.

— Мы должны очистить их, — своим инструкторским тоном сказал Тигнари. — Используй свою Дендро энергию.

Он быстро осмотрел окрестности, выбирая цели.

— Я займусь вон теми двумя ветвями, — указал он. — А ты возьмись за последнюю. Мы должны действовать быстро, пока Увядание не усилилось.

Не дожидаясь ответа, Тигнари сорвался с места, подпрыгивая и перелетая с одной мёртвой ветви на другую. Добравшись до первой цели, он остановился и сосредоточился. Дендро энергия, исходящая из его Глаза Бога, окутала его руки зелёным светом. Он коснулся набухшего цветка, чувствуя, как отвратительная энергия Увядания пытается сопротивляться. Но его воля была сильнее.

Ветка задрожала, из неё посыпались искры тёмной энергии. Цветок начал увядать, сморщиваясь, пока, наконец, не рассыпался в прах. Тигнари выдохнул и перешёл ко второй ветке. Процесс повторился. С каждой очищенной ветвью он чувствовал, как напряжение в воздухе немного спадает, как Увядание ослабевает.

Закончив со своими ветвями, Тигнари огляделся в поисках Путешественника. Тот, судя по всему, успешно справлялся со своей задачей. Но Тигнари знал, что это лишь временная победа. Истинный источник Увядания, то, что они называли Опухолью, всё ещё оставался нетронутым.

Он двинулся в глубь леса, туда, где к ветвям тянулись нити тёмной энергии. Подойдя ближе, он с недовольством цокнул языком и энергично махнул хвостом. Опухоль оказалась спрятана за спиной массивного автоматона, руинного механизма. Его сдерживали лишь несколько древних тотемов, но Тигнари понимал, что этого недостаточно.

— Видел когда-нибудь такие механизмы? — хмуро спросил он у Путешественника, не отрывая взгляда от руинного автоматона. — Знаешь, как с ними сражаться? Если нет, тебе лучше отступить прямо сейчас. Энергия Увядания делает даже руинные механизмы намного страшнее. Это будет особенно опасно.

Тигнари с облегчением выдохнул, услышав короткий, но уверенный ответ Путешественника. Он надеялся на это, ведь в одиночку ему было бы не под силу справиться с такой задачей.

— Хорошо, — произнес он, доставая из поясной сумки небольшое огниво. — Тогда приступим.

Он подбежал к первому тотемному столбу, обвитому почерневшими лианами, и чиркнул кремнем. Сухой трут мгновенно вспыхнул, и пламя с жадностью охватило мертвую растительность. Столб затрещал, истлевая под воздействием огня.

Тигнари перебежал ко второму, а затем и к третьему столбу, повторяя тот же процесс. С каждым вспыхнувшим пламенем напряжение в воздухе нарастало. Он чувствовал, как руинный механизм начинает пробуждаться.

Как только последний столб догорел, цепи, сковывавшие машину, рассыпались в прах. Наступила зловещая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием догорающих тотемов. Затем... началось пробуждение.

Сначала послышался тихий, но отчетливый скрежет металла. Затем — глухой гул, словно из самой преисподней. Руинный механизм начал медленно, мучительно подниматься. Его металлические конечности, покрытые ржавчиной и наростами Увядания, скрипели и стонали, словно протестуя против возвращения к жизни.

С каждой секундой он поднимался все выше, возвышаясь над почерневшим лесом, словно кошмарный исполин. Его тусклые, красные глаза-линзы загорелись зловещим огнем. Энергия Увядания пульсировала вокруг него.

Тигнари отступил назад, прижимаясь спиной к стволу дерева. Хвост его нервно подёргивался, выдавая внутреннее беспокойство. Даже он, привыкший ко всяким чудесам Сумеру, был поражён видом этого чудовища.

Руинный механизм, очнувшись окончательно, издал оглушительный рёв, сотрясающий землю. Он поднял свои огромные металлические крылья-конечности, словно готовясь к нападению.

— Готов? — спросил Тигнари у Путешественника, не отрывая взгляда от чудовища. Голос его был спокоен, но в глазах читалась тревога. — Сейчас начнётся самое интересное.

Тигнари понимал, что в прямом столкновении с этой мощной машиной ему не выстоять. Он не был воином, способным выдержать прямые удары. Его сила заключалась в другом — в остром уме, невероятном восприятии и, конечно же, в скорости и точности.

Он мгновенно оценил ситуацию, принял решение и незамедлительно приступил к действиям. Отдав инициативу более опасному в ближнем бою Путешественнику, Тигнари сделал то, что умел лучше всего — разорвал дистанцию.

С помощью своего верного крюка-кошки, закреплённого на поясе, он ловко зацепился за ближайшую, самую высокую ветку дерева и, словно белка, взлетел вверх, оказавшись в относительной безопасности, вне досягаемости когтистых лап руинного механизма.

Оказавшись на ветке, он быстро осмотрелся, выбирая удобную позицию для стрельбы. Его взгляд скользнул по массивному корпусу автоматона, выискивая уязвимые места. И вот, наконец, он заметил его — стык суставов механического крыла. Это был самый слабый участок, наименее защищённый бронёй. Тигнари прицелился, натягивая тетиву лука. Его руки не дрожали, взгляд был сосредоточен. Он ждал. Ждал подходящего момента.

Руинный механизм, взревев, приготовился к атаке. Его корпус задрожал, и из множества отверстий в его теле вырвались снопы искр. Он собирался выпустить очередь автоматического огня, способную испепелить всё живое на своём пути.

Вот оно! Сейчас!

Тигнари, не теряя ни секунды, выпустил стрелу. Она, словно молния, пронзила воздух и вонзилась точно в цель — в стык суставов механического крыла.

Раздался взрыв. Механическое крыло руинного механизма задрожало, искривилось и накренилось. Автоматон потерял равновесие, его выстрелы стали хаотичными и неточными.

Это был его шанс. Шанс для Путешественника.

Тигнари, не отрывая взгляда от руинного механизма, быстро накинул на тетиву ещё одну стрелу, готовый в любой момент поддержать Путешественника, отвлекая внимание чудовища на себя. Теперь всё зависело от юноши.

Скрежет металла затих. Рёв чудовища стих, сменившись лишь тихим потрескиванием остывающих механизмов. Бой был окончен. Руинный механизм лежал поверженный, искорёженный, словно брошенная игрушка.

Тигнари, убедившись, что угрозы больше нет, спрыгнул с высокого дерева, приземлившись мягко и бесшумно, словно и в самом деле лесной фенек. Он подошёл к Путешественнику, внимательно осматривая его.

Несмотря на то, что бой был окончен и он старался выглядеть дружелюбно, Тигнари всё ещё оставался настороже. Хвост его нервно подёргивался, а уши чутко ловили малейшие звуки, словно он пытался поймать признаки новой опасности. Инстинкты лесного дозорного брали верх.Он остановился напротив Путешественника, окинув его оценивающим взглядом. Затем, медленно и плавно, он снял перчатку с правой руки и протянул её юноше.

— Тигнари, — представился он, — Лесной Дозорный.

Рука его была сильной и крепкой, но при этом чувствовалась в ней какая-то звериная грация.

— Я впечатлён, — продолжил Тигнари, не отпуская руки Путешественника. — Твой опыт ведения боя… Он говорит сам за себя. Благодарю за помощь. Без тебя мы бы здесь долго возились. И, возможно, не справились бы вовсе.

Тигнари был готов продолжить разговор, задать несколько вопросов о боевом стиле Путешественника, его тактике, выведать, откуда он родом и как он научился так эффективно использовать дендро энергию. Но в этот момент к ним, запыхавшись, словно после долгого забега, прибежала Рана.

Она, вероятно, услышав оглушительный гул руинного механизма, сотрясший окрестности, не смогла усидеть на месте, терзаемая тревогой. Сердце, должно быть, колотилось в её груди, как пойманная птица, и она, не раздумывая, ринулась сюда, в самое сердце Зоны Увядания, чтобы убедиться, что с её друзьями всё в порядке. Её лицо было бледным от страха, на щеках играл болезненный румянец, а в глазах плескался неподдельный ужас. Но когда она увидела Тигнари и Итэра целыми и невредимыми, стоящими среди обломков поверженного автоматона, её глаза наполнились слезами облегчения, а на губах появилась слабая, но искренняя улыбка. Тёмная пелена Зоны Увядания тем временем действительно начала спадать, словно рассеивающийся кошмар, уступая место первым лучам солнца, пробивающимся сквозь почерневшие ветви деревьев.

— Тигнари! Итэр! С вами всё хорошо? — выдохнула Рана, хватаясь за бок и пытаясь восстановить дыхание. Её голос дрожал от пережитого страха. — Я так испугалась! Этот грохот… Я подумала, что случилось что-то ужасное!

Заметив, что они в порядке, что на них нет видимых повреждений, она улыбнулась, стараясь скрыть остатки своего испуга, и предложила:

— Давайте дойдём до моего дома. Деревня совсем недалеко, всего в часе ходьбы. Там вы сможете осмотреть раны, как следует передохнуть, вымыться и избавиться от этой гадкой грязи Увядания. А ещё я отблагодарю вас за помощь вкусным обедом! Приготовлю своё фирменное рагу...

Тигнари задумался на мгновение, поглаживая свой подбородок. Идея была неплохой, даже очень. Они действительно нуждались в отдыхе после тяжёлого боя, да и осмотр ран, пусть даже незначительных, не помешал бы. К тому же, он чувствовал, что Рана искренне хочет отблагодарить их за помощь.

— Думаю, это разумно, — сказал он, поворачиваясь к Итэру и бросая на него быстрый, оценивающий взгляд. — Советую соглашаться. Не стоит отказываться от гостеприимства. К тому же, — он слегка нахмурился, — я хотел бы убедиться, что на тебе нет следов заражения Увяданием. Внешне ты кажешься целым, но лучше перестраховаться. Эта скверна может долгое время оставаться незамеченной, а потом проявиться самым неожиданным образом.

Рана, словно заряженная энергией после пережитого облегчения, уверенно вела их по едва заметной тропинке, петлявшей между скрюченными почерневшими деревьями и зловещими пульсирующими наростами. Под ногами хлюпала отравленная почва, но с каждым шагом Зона Увядания постепенно отдалялась, уступая место более здоровому, хотя и всё ещё мрачному лесу. В воздухе начали появляться тонкие нотки свежести, а сквозь плотную листву пробивались редкие лучи солнца, окрашивая землю причудливыми узорами.

— Деревня Вимара уже близко, — весело щебетала Рана, словно не было только что пережитого ужаса, словно она и не замечала, как её родной лес медленно умирает под натиском Увядания. Её голос звенел, как ручей, и в нём чувствовалась непоколебимая надежда. — Ещё немного, и мы будем дома. Там безопасно и спокойно.

По пути она рассказывала о Зонах Увядания, о том, как они опасны и как всё живое в них заболевает, постепенно теряя рассудок и превращаясь в безумных, кровожадных монстров, движимых лишь жаждой разрушения и заражения. Она описывала кошмарные картины, которые ей приходилось видеть, как животные, некогда мирно бродившие по лесу, превращались в жуткие пародии на самих себя, их тела и души искажённые тёмной энергией.

— Но не волнуйтесь, — успокоила она Итэра, заметив его обеспокоенный взгляд, в котором отражался ужас, который она только что живописала. — Те, у кого есть Глаз Бога, более устойчивы к заражению. Их тела словно защищены невидимым щитом, который сдерживает пагубное влияние Увядания. А если ещё и обладают силой Дендро, как Тигнари, то могут даже нейтрализовать это влияние, очищая заражённые участки и исцеляя раненых.

Она с восхищением посмотрела на Тигнари, который шёл рядом, внимательно осматривая окрестности, словно сканируя каждый куст, каждое дерево в поисках признаков опасности.

— Поэтому среди Дозорных этим обычно занимается Тигнари. Он у нас настоящий герой! Он не боится рисковать своей жизнью, чтобы спасти лес и его обитателей.

Тигнари, смущённый похвалой, лишь слегка качнул кончиками ушей, а его хвост замер в неподвижности, выдавая его волнение.

— Не стоит преувеличивать, — скромно ответил он, отводя взгляд. — Я просто выполняю свою работу. Кто-то же должен защищать лес.

Затем, обратившись к Итэру, он пояснил, стараясь сменить тему:

— Даже если у тебя нет Глаза Бога, сила Дендро, скорее всего, тебя защищает. Но всё равно нужно осмотреть, чтобы убедиться наверняка, что нет скрытых признаков заражения. И, признаться, мне очень интересно, как ты обходишься без Глаза Бога. Такая сила Лесному Дозору очень бы пригодилась. Мы могли бы значительно расширить зону патрулирования и быстрее реагировать на новые очаги Увядания.

Рана активно поддержала эту идею, её глаза загорелись надеждой.

— Да, Итэр! — воскликнула она, всплеснув руками. — Зон Увядания становится всё больше и больше, они расползаются по лесу, словно чума. Тигнари одного явно не хватит на все. Он целыми днями и ночами пропадает в лесу, рискуя своей жизнью. Если бы ты мог поделиться своим секретом, это было бы просто замечательно!

Солнце, сияя сквозь плотную листву, окрашенную в изумрудные и нефритовые тона, приветливо освещало их путь, когда они наконец достигли деревни Вимара. Тигнари сразу заметил её необычное, почти сказочное расположение: дома, словно ласточкины гнёзда, изящно расположились по обе стороны небольшой, но бурной реки, чьи воды, переливаясь на солнце, сверкали, словно расплавленное серебро. Живописные мостики из дерева и лиан, украшенные яркими цветами и резными орнаментами, соединяли берега, создавая ощущение гармонии и единства с окружающей природой. Вокруг царила атмосфера умиротворения и покоя, нарушаемая лишь мелодичным журчанием воды, перекатывающейся по камням, и щебетанием экзотических птиц, чьи голоса звучали, словно нежная музыка.

Как только Рана появилась на опушке леса, жители деревни, словно по команде, оживились, словно их пробудили от долгого сна. По обе стороны реки раздались приветственные крики и возгласы, наполненные искренней радостью и облегчением:

— Рана! Раночка! Ты вернулась! Мы так волновались!
— Рана, как ты? Всё ли в порядке? Не ранена ли ты?

Люди махали ей руками, приветливо улыбались, словно ждали её возвращения, как возвращения весны после долгой зимы, как возвращения солнца после долгой, тёмной ночи. Рана, расцветая от этих знаков внимания, словно цветок, распускающийся под лучами солнца, отвечала им тем же, приветливо махая в ответ и одаривая каждого своей лучезарной, искренней улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце.

Она повела Тигнари, Итэра и Паймон по одному из мостиков, перекинутых через реку, к самому большому и украшенному дому в деревне, который, судя по всему, принадлежал Амадие, старейшине. Дети, одетые в яркие, пёстрые одежды, с любопытством разглядывали незнакомцев, прячась за спинами своих родителей, их глаза сверкали от любопытства и удивления. Старики, сидя на крыльце, вырезанном из цельного куска дерева и украшенном замысловатыми узорами, приветливо кивали головами, их лица, покрытые глубокими морщинами, свидетельствовали о прожитой жизни, наполненной мудростью и опытом.

У дверей дома их встретил Амадия, старейшина деревни. Его лицо, покрытое сетью глубоких морщин, словно карта, рассказывающая о долгих годах, проведённых в заботах о деревне и её жителях, выражало мудрость, доброту и неподдельную заботу. Увидев Рану, он облегчённо вздохнул, словно с его плеч свалился тяжёлый груз, и тепло, по-отечески обнял её, прижав к себе.

— Рана, дитя моё, как я рад, что ты вернулась целой и невредимой! — воскликнул он, отстраняясь и внимательно оглядывая её с головы до ног. — Ты снова рисковала своей жизнью, да? Ты совсем не бережёшь себя!

Затем он перевёл взгляд на Тигнари и, нахмурившись, обратился к нему, его голос звучал с укором и заботой:

— Тигнари, я понимаю, что ты занят, что тебе приходится заботиться о всём лесу, но ты должен присматривать за Раной! Она у нас слишком добрая и отзывчивая, всегда готова прийти на помощь, не думая о себе. Она словно хранитель для нашей деревни. А ей уже пора остепениться, завести семью, детей… Кто позаботится о нас, когда нас не станет?

Рана, залившись краской и опустив голову, попыталась прервать старейшину, чувствуя, как кровь приливает к её щекам.

— Амадия, ну что ты такое говоришь! — пробормотала она, отводя взгляд и теребя край своей одежды. — Конечно, я должна заботиться о деревне и её жителях. Это мой долг. Даже тигрята недавно пропадали в лесу, а мы должны следить за ними, чтобы с ними ничего не случилось. К счастью, они вернулись как ни в чём не бывало.

С этими словами она торопливо попрощалась со старейшиной, бросив виноватый взгляд на Тигнари и Итэра, и, извинившись, поспешила удалиться, оставив их в замешательстве.

Уже попрощавшись со старейшиной и отойдя на достаточное расстояние, чтобы их не услышали, Тигнари, нахмурившись и навострив уши, уточнил, его голос звучал с тревогой:

— Тигрята? Что ты имела в виду? Что случилось с этими тигрятами?

Рана, словно очнувшись от наваждения и осознав, что проговорилась, более встревоженная, чем раньше, пояснила, понизив голос до шёпота:

— Ах, да… Не так давно местная ребятня, которых я ласково называю тигрятами, заблудились в лесу. Они пошли собирать ягоды и грибы, но не вернулись вовремя. Мы искали их несколько дней, сбились с ног, обыскали каждый уголок леса. Но затем они вернулись сами, словно ничего и не было, весёлые, невредимые и полные сил. Но… — она запнулась, оглядываясь по сторонам, словно боялась, что их кто-то подслушивает, — они очень подозрительно молчат о том, что с ними произошло. Они не рассказывают ни о том, где были, ни о том, что видели. Они словно что-то скрывают. Это очень странно… И меня это беспокоит. У меня плохое предчувствие.

Услышав, что Итэр вызвался поговорить с детьми, Рана буквально расцвела. Её лицо вспыхнуло радостью, словно лучи солнца наконец пробились сквозь затяжные грозовые тучи.

— Правда? Ты и правда хочешь пообщаться с тигрятами? — воскликнула она, и в глазах её зажглись искорки неподдельной надежды. — О, Итэр, ты просто чудо! Я уверена, они тебя полюбят с первого взгляда. И — я чувствую это — откроются тебе, как никому другому.

Она не стала медлить — впрочем, Рана и не умела по-другому. Взяв инициативу в свои неугомонные руки, она тут же направилась в сторону реки, где неподалёку играла стайка детей.

На краю двора, в тени деревьев, приткнулся Тигнари. Он стоял, закинув руки за спину, взгляд его был серьёзен, но не холоден. Лисьи уши слегка дрожали от ветра и напряжённого внимания. Он молчал, как и всегда, когда наблюдал.

Он не доверял случаю. Уж слишком всё быстро складывалось — но, глядя на сияющую Рану, он позволил себе не вмешиваться. Пока.

Пока Путешественник не ступит слишком близко к чьей-то ране — в прямом и переносном смысле. Тогда Тигнари будет рядом. Он не привык действовать вслепую, потому и изучал Итэра пристально, почти научно — как редкое растение с ядовитыми листьями и цветами, пахнущими как дом. Что в нём такого? Почему дети — и взрослые — так быстро открываются ему?

Тем временем Рана, идущая вперёд, будто птица, что трелию за трелией выводит, не унималась. Она то и дело оглядывалась на спутников и щебетала, без устали делясь знаниями:

— Смотрите вон туда — это Иотам, наш старший. Настоящий маленький командир. Всех соберёт, никого не забудет. А рядом Кавус, мечтатель… всё уши развесит, если рассказывать про моря и корабли. Он даже палку нашёл, говорит — штурвал. А Судабех — ох, она как молния! Самая умная, самая упрямая. Придёт к нам — и начнёт расспрашивать до победного конца. Ни один вопрос не оставит без ответа.

Тигнари шёл в отдалении, не вмешиваясь, но не теряя их из виду. Его зелёные глаза бегло скользили по лицам детей — привычка дозорного. Он не просто наблюдал, он считывал, запоминал. Отражение света в глазах, неровности дыхания, жесты рук — всё, что могло рассказать больше, чем слова.

Как только дети заметили приближающуюся Рану, игра тут же прекратилась. Их внимание мгновенно переключилось на приближающихся гостей. Любопытные взгляды метнулись сначала на Итэра, потом на Паймон, затем — в сторону Тигнари, чей силуэт маячил в отдалении, настороженно-прямой, как страж у врат.

— Рана! А кто с тобой? — Иотам вскинул голову, нахмурив брови.

— Иотам, ну не бегай ты по мосту — опять в реку угодишь, как в тот раз! — Рана привычно отдёрнула мальчика, ласково, но твёрдо пригладила вихры на его макушке. — Сначала здравствуй, потом вопросы.

Мальчик, слегка смутившись, остановился и шагнул ближе.

— Привет… — сказал он, внимательно рассматривая Итэра. — Это тот самый гость? Добро пожаловать. У нас тут, может, и не богато, зато тихо и честно. Будем рады, если вам понравится.

Рана мягко обняла его за плечи, не скрывая гордости за своих «тигрят».

— Ребята, знакомьтесь — это Итэр, Путешественник. Он пришёл издалека, и видел такие места, какие нам только в сказках снились. И вот теперь он с нами — помогает, слушает, и, я надеюсь, расскажет вам что-то удивительное. А Тигнари, вы его все знаете, да? Он неподалёку, если что.

Тигнари слегка кивнул детям, не приближаясь. Он стоял, как маяк: молчаливый, но надёжный. Его взгляд скользнул по лицам ребят, и только тогда он позволил себе чуть расслабиться. Кажется, страх в их глазах понемногу отступал.

И действительно — словно по команде, дети моментально оживились. Они окружили Итэра с азартом, будто тот был не человеком, а книгой с ожившими иллюстрациями.

— А ты видел драконов? — выпалил Иотам. Его глаза светились так, как светятся звёзды в первые ночи лета.

— Ты плавал по настоящему морю? С акулами? — нетерпеливо спросил Кавус, подпрыгивая на месте, как будто от этого прибавлялось смелости.

— А женщины в других в странах… бывают такие, чтобы прям весь мир спасали? — серьёзно произнесла Судабех, сжав губы. — Ну, чтобы не сахарные принцессы, а героини.

Рана только хихикнула и взглянула на Итэра с лукавой нежностью.

— Ну что, наш гость, — сказала она, — теперь ты в центре внимания. Рассказывай. Главное — не сдерживайся. Они проглотят каждое твоё слово с интересом. А потом ещё и попросят добавки.

Тигнари всё ещё не сходил с места. Его уши чуть подрагивали от ветра, но голос у него оставался внутри — пока. Он знал, когда говорить.

А сейчас — время слушать.