Долгий переход закончился распитием чая и отходу ко сну – для всех, кроме Чан Шэн. Идею расстаться с Хижиной она изначально встретила скептически и с неодобрением, и – удивительно! – путешествие настроения не изменило. Подушка ощущалась слишком холодной, грудь Бая слишком часто дёргалась из-за кашля, в шляпке Ци Ци ни с того, ни с сего перестал помещаться кончик хвоста. Порядок вещей и ритуалов нарушен, это раздражало, а вина... не на кого было её возложить. Возвращение в Чэньюй не было пустой прихотью.

– Бай Чж-жу, – она снова забралась мужчине на грудь и похлопала его по носу. Ритм дыхания тут же сбился, раздалось тихое и вопросительное "м", – я с-спущус-сь вниз-з, не теряй.

Получив такое же сонное «угу» и напоследок ещё раз ворчливо стукнув ученика по носу, Чан Шэн переползла на рядом стоящий стол и оттуда – на оконную раму. Языком она ощупала воздух и выползла на улицу. Балки удобно вели прямо к соломенному навесу. Жёсткие пучки уже остыли – жаль, до лета и впитавшей солнце соломы ещё было далеко – и глухо шелестели. Бриз тянул с гор к воде запахи и звуки спящей деревни – шум реки и скрип водного колеса вплетались в стук змеиного сердца, терпкость лакового сока и сладость свежей деревянной стружки наполняли щемящим теплым чувством.

Как венчики цветов опадают осенью и снова зацветают весной, так и Цинцэ перерождалась. Чан Шэн моргнула раз, и кровь Чи застыла в земле. Моргнула два, и горы поросли, как дикой мятой, людскими домишками. Моргнула три... и наступило сегодня. Совсем недавно, казалось бы, они с наставником Бай Чжу забирали отсюда замечательный шкаф с жёрдочками. Как хорошо забираться по ним на верхнюю полку, где её не мог достать несносный мальчишка! А теперь мальчишка уже сам – отец. Даром что ребёнок родился задолго до его рождения...

Прикрыв глаза, Чан Шэн отдалась волнам памяти и замерла в полудрёме.

Отредактировано Baizhu (2025-03-20 06:41:41)

Как завещали каноны Гавани, как увещевали народные сказания, младшим положено было почитать старших. Сын - отца, отец - главу клана, глава клана - Властелина Камня. Непреложный, как скалы, закон. На деле же почтение неизменно влекло за собой столько внимания молодёжи, что дамам в возрасте Чан Шэн не стоило и рассчитывать на тихий отдых. Дети везде оставались детьми с их наивной беспардонностью.

Змея приоткрыла глаз и тихо, но с оттяжкой, хлопнула кончиком хвоста по сену. Прикрыла глаз.

– Ты з-загораж-живаешь с-свет.

Юнец, младший Ку, даже не пытался проявлять уважение и мало чем отличался в поведении от дикого зверёныша – потому как им и был! Отец отправил его в дальний путь с лёгким, как песня ветра, чайным мастером. Союз древнего и вечного, как плод персикового дерева, что цветёт раз в тысячу лет. Адепты жили рядом с людьми, смотрели на них глазами облаков и рек, но редко – сближались.

Глупый цзоу-юй. Совершенно не обучен манерам, косматый как её глупый подопечный. Вот в её время!.. в её время бутоны обагрялись кровью быстрей, чем те наберут силу. Старость совершенно испортила, размягчила кислотами времени её сердце.
Чан Шэн вздохнула, открыла глаза и, приподнявшись, потянулась.

– Ч-что тебе нуж-жно, дитя? Выш-шел охотитс-ся на с-светлячков?

Мимика змеиной формы мало что позволяла выразить - ни бровей, ни губ. Благодаря своим ограничениям Чан Шэн отточила мастерство интонаций. Сейчас её голос звучал без привычной ворчливости, без негодования. Как у строгой учительницы, что сжалилась над классом утомившихся учеников… или котят.

– Буд-дь с-спокоен, юный воит-тель, гора мирно с-спит. Я наблюд-даю за её дых-ханием.

Сколько бы яда не хранили её пазухи, прилежность в деле Чан Шэн считала благодетелью и поощряла. Пусть в первую очередь младший Ку – лохматый детёныш, во вторую он - защитник наследника Чаци, чью обитель они едут навестить. Как Властелин Камня завещал младшим почитать старшим, так наказывал и старшим с любовью и вниманием относиться в младшим.

Зазвучала песня – старая, как каменные стволы Гуюнь. Как любая глупая и навязчивая мелодия, она цепляла слух молодых и будоражила их умы; у старших она же вызывала лишь непонимание и раздражение.
Младший Ку хорошо держался, не задавая целую неделю глупых вопросов – Чан Шэн даже задумалась, неужели при всей своей сумасбродности он чтит традиции? Оказалось, что он лишь держался изо всех сил, и близость дома сломила его. Молодняк.

– Вот-т, что я с-скажу тебе. Нет таких глупос-стей, как ис-сцеление вс-сех болезней, и твой отец-ц точно это з-знает, как и вс-сякий С-свящ-щенный звер-рь Долины. По возвращ-щении тебе непременн-но с-стоит нанес-сти ему виз-зит, вз-змолит-ть о прощ-щении за невнимательнос-сть и выяс-снить, какую ж-же мыс-сль в твою гол-лову он пыталс-ся влож-жить.

Она приподнялась и вперилась взглядом в глаза Ку Шао. Несмотря на разницу в размерах, хищно нависшая змея даже со стороны представляла большую угрозу.

– Легенды – лиш-шь оболоч-чка. Форм-ма, как лекарс-ственная, а внут-три – нас-следие народ-да и его опыт, которое дит-тя долж-жно ус-своить.

Недовольно стукнув хвостом, змея опустилась ниже, теперь находясь с Ку Шао на одном уровне. Глядя всё так же глаза в глаза.

– Инос-сказание – с-спос-соб сделать мирс-ские тяготы вес-сёлой прогулкой, чуж-жие печали – пищ-щей для размыш-шления. Глядеть в прош-шлое и с-считать его оз-зерным з-зеркалом в мирный лет-тний день – ч-чудачес-ство, без-зумное и недал-льновидное. Ис-скать в оболоч-чке реш-шение — так же глуп-по, как в от-твет на предлож-женный чай вылить напит-ток и с-сгрызть пиалу.

Ох, Архонт Камня, до чего тяжело с молодёжью. Этот ведь может подумать, что надо сгрызть сервиз Лунь Юэ, чтобы избавить Долину от постигших её бед.

– Но покуд-да твой отец-ц далеко, а я с-сегодня в хорош-шем нас-строении, не будем заз-зря его огорч-чать с-сердце. Расс-скажи мне, что именно ты хочеш-шь ис-справить?